Книга Свет Египта, или Наука о звездах и о душе - Томас Генри Бургон

Храм был центром, около которого вращались все гении искусства и науки. Он был величайшим сооружением, а его верховный жрец – самой могущественной индивидуальностью в стране. И в силу того реального могущества, которое принадлежало его священному сану и служению, верховный жрец состоял в тесной связи с троном, и очень часто глава государства принадлежал к сословию жрецов, а иногда и исполнял жреческие функции. Едва ли можно сомневаться в том, что в пастушеских, и даже более духовных расах, обитавших на земле в те ранние времена, жрец, обладавший высшим знанием и мудростью, был также первым законодателем, а благодаря святости своего сана и возвышенности своего ума, сделался их первым, первобытным царем, патриархальным монархом, скипетр которого и символ власти был мирный пастушеский посох. У грубых номадов неприветливого Севера мы видим, что величайшие звероловы, облеченные достоинством вождя, имели символом и скипетром царской власти их Нимродовских тронов надежное наследственное копье. Те же символы власти сохранились и в наше время: скипетр есть символ высшей государственной власти, посох – символ церковной власти.

Патриархальный владыка, глава племенного очага, был первый жрец, а жертвенный камень был первый алтарь, около которого совершались семейные ритуалы. Из этого первобытного оригинала с течением веков вырос стройный величественный храм и священная особа деспотического понтифа; из младенческой молитвы чистых стремлений человеческого сердца, из радостных приношений плодами и цветами невидимым могуществам, окружавшим человека, и душам любимых предков, возник сложный теологический ритуал, совершаемый жрецами или магами, знавшими, что в ритуалах и во внешних символах, которые составляли принадлежность их, были скрыты таинственные незримые силы, к которым они взывали с верой и надеждой на их благодетельную помощь. Летописи говорят, что жрецы знали то, чему учили, и что в своих святилищах они могли практически использовать свое знание и достигали таких результатов, которые давали им право на звание врачей души. Они вели и направляли души своих последователей к спасению, указывая им путь индивидуального развития души и сознательного отношения к тому божественному Духу, который во все века назывался Бог.

Из простого чистого сердца первобытного человека и его простых приношений, которые были жертвой любовного воспоминания и самоотверженного милосердия, выросли жертвоприношения, наказания и раболепное поклонение жрецам. Из родительской попечительности и любви седовласого владыки вырос высокомерный, холодно-гордый, себялюбивый понтиф, заразительное влияние которого распространялось и на поклонников, припавших к ногам его. Свое прежнее почтительное, благоговейное и доверчивое повиновение поклонники эти заменили подозрительностью и недоверием к высокомерному владыке. Свет погас, и жрец и народ очутились во тьме.

Смотря на эти обе картины, нам ясно представляется вся сумма человеческого невежества и безумия, и мы не можем не задать себе вопроса: действительно ли прогрессировал человеческий род? Мы знаем, что это так, мы очень остро чувствуем истину, что антифон Творения звучит: «всегда выше, всегда вперед», – но как, каким путем, (в духовном смысле) этого мы понять не можем. Циклическое развитие человеческой души есть тайна неисповедимая. Все приведенные выше соображения должны быть во всей полноте взвешены и поняты ради того, чтобы получить возможность сделать истинную оценку «догматов и ритуалов высшей магии», как Элифас Леви называет их. В этом большом количестве всяких костюмов, сшитых из мишуры, этих отбросов человеческого воображения и высокопарной гордости, мы в действительности найдем очень мало такого, что может быть рассматриваемо как реально существенное и жизненное в ритуалах магии. Показность, мишурность жреческих украшений и орудий для истинно духовного посвященного всегда были медь звенящая и кимвал бряцающий. Что они имели свое законное назначение и употребление, так это верно; но употребление их не касается чистой магии и ее многочисленных могуществ. Они устрашали большие умы и отпечатывали на массах боязнь и необходимость почитания этой духовной власти. Они были орудием, чтобы сдерживать недисциплинированные страсти толпы и внушать полезный страх неизбежного наказания от богов. Эта внешняя показность, эта пышность магии была не духовная необходимость, но хитрая философская система, имевшая целью, с одной стороны, импонировать и подчинять, а с другой – дать в руки немногих образованных средство властвовать над невежественной толпой. И только с того времени, как воспитанные и посвятительные ритуалы храма стали испорченными и жречество сделалось политиканствующим, когда жрец потерял свою духовность, благодаря стремлению к временной власти и мести, только тогда народ перестал верить в святость его призвания и возмутился против тиранической власти. Когда же, повинуясь закону эволюции и исторического развития, понятия об истине и свободе стали делаться общим достоянием, тогда человек начал чувствовать оковы и ярмо угнетения. Человеческий род не может долее оставаться в умственной и духовной темноте. И уже я вижу рассвет дня, зарю новой жизни, новой религии, или, вернее, восстановление древней и истинной, которая так же стара, как и само Время. Ибо есть только один Закон, один Принцип, одно Слово, одна Истина и Един Бог.

Первым условием жреческого состояния и совершения магических ритуалов был примитивный, то есть чистый ум, такой, который перерос страсти и вожделения юности, достиг опыта и сознания ответственности и который обусловливался опытом, дающим ему право на звание «отца». А так как Природа не изменяет своих законов и требований повиновения нравственному развитию расы, то мы можем быть уверены, что нравственные требования, которые предъявлялись десять тысяч лет тому назад, должны быть предъявляемы магам всех времен. Вы можете войти в ваш магический круг, очерченный со всеми предписанными ритуалами, можете пропеть ваши заключения, произнести формулы; можете сжигать курения в медной курильнице; можете надеть на себя одежды мага, украшенные священными пенктаклями духа; можете махать вашим магическим мечом во все четыре угла небес; вы можете сделать больше того – можете сжечь тайный пенктакль заклинаемого духа, продолжать свои заклинания и экзорсизмы до изнеможения, до потери с лица последней капли крови, – но все что будет напрасно, да, мой друг, все это будет совершенно напрасно. Все это докажет только хвастовство и беспокойный дух, если ваша воля бездействует. По если ваше внутреннее я, ваша душа сливается с внешним Словом, внося в него свою динамическую интенсивность – элементарные вибрации Природы, – тогда ваши слова и действия пробудят эти духовные силы до такой степени, что они станут отвечать на ваш призыв. Когда это будет достигнуто, но не ранее того, тогда ваши магические формулы начнут действовать в безмолвном воздухе. Никакие магические одежды, никакой магический меч, ни заклинания, ни писанные слова, ни мистический круг не могут выжать ответа Природы на оккультные ритуалы: вызвать его может только огонь внутреннего духа, ментальная реализация каждого слова, каждого мистического жеста, соединенных с сознательным знанием ваших собственных духовных сил, – вот только одно это и может создать истинного мага Природы.

Кто и где из них может быть найден? Разве они так малочисленны, что только эхо может откликнуться: «где и кто»? На земле их много в настоящее время, но современное ментальное состояние запрещает им заявлять о себе. Они не были бы признаны и приняты как истинные учителя, но подверглись бы надругательству и преследованию как безумные. Но в тиши и в уединении сеют они семя истины, которое взойдет и принесет плод, чего нам ожидать уже не долго. Если зло деятельно, то истина не пребывает спящей. Дух Божий, эта искра Божества, в центре всякой человеческой души, никогда не спит, никогда не отдыхает. «Всегда вперед, всегда вверх, – звучит ее божественный голос. – Истина побеждает все».